О моё сердце!
Почему ты бьёшься так тревожно
Всякий раз, когда штормовой ветер
Гонит по небу тяжёлые тучи,
Когда могучие волны суровыми рядами
Идут на приступ прибрежных скал?
Уже много лет не ступал я
На шаткую палубу корабля,
Уже много лет я не играю со стихией
В игры, в которых ставка - жизнь,
Уже давно живу я в каменном замке
На непоколебимом утёсе над морем.
Почему же так трепещешь ты, о сердце,
От звуков бури, от криков альбатроса?
Жизнь - довольно скучное кино.
Проплывает город за окном:
Пешеходы, улицы, мосты...
Кадры однотипны и просты.
Но пороё выхватывает глаз
То, что души радует у нас:
Необычный жест, фигуру, цвет,
То, чему порой названья нет.
Он не был поэтом.
Он был писцом,
Добросовестно заносящим на бумагу
Шёпот листвы,
Песни ветра,
Жалобы дождя,
Бесконечные дискуссии
Камней мостовой
С колёсами повозок,
Проезжающих по ним,
И отчаянно пытающихся понять:
Продолжается ли дорога за горизонтом?
А записки свои он озаглавил просто:
"Протоколы будней".
Насколько же они богаче
Моих праздников и триумфов!
Ритмы верлибра -
Рваные, непоследовательные, как сама жизнь,
Меняющиеся с каждым ударом сердца,
С каждым поворотом судьбы,
Наводят меня на мысль,
Что, может быть, мир - это поэма,
Которую Всевышний пишет верлибром!
Мы не умеем ходить по воде:
Вера слаба и шаги нетверды.
Жизнь проводя в суете и труде
В небе безмолвном не видим звезды.
Слово молитвы твердя, всякий раз
Верим: Всевыщний спасёт нас без нас.
Она глядит с любовью и надеждой.
А он поёт.
Для восхищённой публики, как прежде,
Не для неё.
Ведь он давно постигнул мудрость эту:
Судьба грустна.
Не снизойдёт до бедного поэта
Светлейшая княжна.
Смертны даже олимпийские боги!
Говорят, что некто, странствуя, видел
Вдалеке от мест, людьми населённых,
Надмогильный камень бога Ареса.
Только не было на нём даты смерти...
Летний день теплом и светом манит.
Небосвод безоблачно высок.
Плавает в небесном океане
Солнца огнеликий осьминог.
Вечными теченьями влекомо,
Как гневливо это божество!
Но даруют свет всему живому
Пламенные щупальцы его!
