Если убрать разного рода лирические отступления и мелкие подробности, рассказ Октавии сводился к следующему. Она родилась в аристократической профессорской семье в период правления Леона II, князя-ректора, прославившегося исключительно продолжительностью своего пребывания на троне: он правил нашим крошечным государством немногим менее семидесяти лет, что оказалось значительно дольше всей земной жизни Октавии: девушка несколько дней не дожила до своего семнадцатого дня рождения и чуть больше месяца до окончания первого курса. Как и большинство представителей рода Мимериус, она училась на медицинском факультете, что, собственно, и послужило причиной её смерти. В конце второго семестра она вместе со всей своей группой проходила диагностическую практику в больнице Святой Клотильды Бургундской. Во время этой практики студентам не нужно было лечить больных, не нужно было помогать сиделкам и санитарам. От первокурсников требовалось только одно: попытаться определить, чем болен пациент. Далее, разумеется, диагноз практиканта проверялся опытным врачом. В тот, как выяснилось в дальнейшем, роковой для Октавии день, врач, к которому она была прикреплена в качестве стажёрки, отсутствовал, и Октавия, самостоятельно обходя отделение, обратила внимание на красивую молодую женщину,явно иностранку, тихо угасавшую от непонятной болезни, единственным симптомом которой была невероятная слабость, постоянно усиливающаяся. В тот день, когда Октавия познакомилась с Талифой (а именно так звали пациентку), последняя уже не могла самостоятельно донести ложку до рта. Пытаясь поставить диагноз, Октавия провела почти целый день у постели несчастной и отправилась домой крайне недовольная собой: болезнь установить не удалось. Наутро в больнице Октавии сообщили, что ночью Талифа умерла. А двое суток спустя Октавия проснулась поутру с ощущением невероятной слабости во всём теле. Ещё через несколько дней она уже не могла встать с постели, а примерно недели через полторы без особых мучений рассталась с жизнью. Собственно самого момента смерти девушка не зафиксировала: смерть пришла во сне. Просто, очнувшись на рассвете от сна, она обнаружила, что находится в некотором отдалении от своей кровати и смотрит со стороны на своё неподвижное тело. Первой её реакцией было удивление, сменившееся, по мере осознания ситуации, страхом. Октавия поняла, что рассталась с жизнью. Впрочем, страх был тоже недолгим. Способность видеть, слышать, перемещаться в пространстве быстро убедили девушку в том, что смерть это вовсе не небытие, а всего лишь иная форма существования, в чём-то, возможно, даже более приятная. Октавия, конечно, читала об этом раньше, но одно дело сочинения теологов и оккультистов, и совсем другое - личный опыт, пусть даже и исчисляемый всего лишь несколькими минутами.
Лежание в постели, к которому сводились последние дни её жизни, успело изрядно надоесть энергичной и деятельной девушке. И когда она убедилась, что ничего страшного (пока, по крайней мере!)в смерти нет, она решила прогуляться, сначала - по дому. Выскользнув за дверь, Октавия двинулась по направлению к гостиной. И почти сразу же наткнулась в коридоре на свою мать - почтенную госпожу Виолину Мимериус, направлявшуюся с чашкой бульона в руках в спальню дочери.
- Мама!
Госпожа Виолина с отсутствующим видом проследовала дальше. Не заметить человека в узком коридоре родового особняка, равно как не расслышать громкий, с точки зрения Октавии, возглас совершенно невозможно, но, тем не менее, это было так. Сопоставив свой новый опыт с тем, что она ранее читала в книгах и слышала в университете от наставников, девушка пришла к выводу, что для живых людей в своём нынешнем состоянии она невидима и неслышима.