Сказать, что я был удивлён, это значит, вообще ничего не сказать. Я был настолько ошарашен, что на некоторое время потерял дар речи. А дядюшка продолжал:
- Кстати, познакомься, племянничек, Гортензия Вильгельмина, баронесса фон Ойле, единственная любовь всей моей жизни.
Я молча приложился губами к протянутой для поцелуя руке красавицы. Рука, на удивление, оказалась тёплой.
- Августин, милый, почему ты до сих пор не познакомил меня со своим племянником? - обратилась Гортензия к дяде. - Такой приятный молодой человек...
- Но, радость моя, ты ведь сама соглашалась, что наша история выглядит несколько ... экстравагантно, и что не стоит давать повод для слухов.
- Да, соглашалась, но раз уж мы всё равно встретились, может быть стоит открыть нашу тайну?
История любви князя Августина оказалась простой и романтичной. Ещё в бытность наследным принцем он встретил на осеннем балу прекрасную юную девушку. Красавица представилась как Гортензия (мы ведь помним, что привидения, даже во плоти, лгать не способны!), но полное своё имя назвать отказалась. А вот отказать принцу в свидании она не смогла. Если уж дядюшка даже в последние годы своей жизни был на редкость красивым мужчиной, то нетрудно представить, какое впечатление он мог производить на дам в свои юные годы. Немного, наверное, было в Княжестве девичьих сердец, которые он не смог бы покорить, но судьбе угодно было свести его с призраком умершей несколько столетий назад юной баронессы, очаровательной spiritus corporalis, пожелавшей развеяться от скуки потустороннего мира на княжеском балу в замке Золотой Розы. Они стали встречаться, и прошло не так уж много времени до того момента, когда Гортензия осталась в спальне у принца до рассвета (привидениям spiritus corporalis, как просветил меня дядюшка Августин, плотские радости доступны так же, как и людям). Утром девушка рассказала своему возлюбленному, кто она такая, но это ничего уже не изменило. Августин любил Гортензию, и она осталась его единственной женщиной на всю жизнь. Конечно, он не мог жениться на представительнице потустороннего мира и представить её двору в качестве княгини и хозяйки замка. Их встречи продолжали оставаться тайными. Для окружающих же правящий князь-ректор оставался убеждённым холостяком, упорно сторонящимся женщин. Впрочем, ему не надо было заботиться о продолжении рода: у него ведь был уже наследник в моём лице.
Эта тайная любовь повлияла и на круг научных интересов дядюшки. Выпускник юридического факультета, блестяще защитивший магистерскую диссертацию по истории салического права, он неожиданно для всех увлёкся оккультными науками, в которых, как выяснилось далее, весьма преуспел. Когда же дядюшка посчитал, что его наследник уже стал взрослым и вполне может взять управление государством на себя, он провёл магический обряд, в результате которого пополнил своей персоной ряды представителей spiritus corporalis. Для окружающих это выглядело просто как смерть от сердечного приступа.
Как выяснилось в процессе разговора, после своей смерти покойный князь-ректор не единожды посещал и замок, и университет, однако до сегодняшнего дня ему удавалось оставаться незамеченным. Сегодня же влюблённая пара решила материализоваться в замке и попалась в расставленную мною ловушку.
- А теперь объясни мне, Виттелий, с чего это тебе взбрело в голову устраивать в архиве охоту на приведений? Я уже спрашивал об этом почтенного профессора, но он молчит, как еретик на допросе в святой инквизиции.
Вздохнув, я начал своё повествование об Октавии.
